Прослушать новость
Остановить прослушивание
Последствия немецкой бомбардировки Парижа, 3 июня 1940 года
Последствия немецкой бомбардировки Парижа, 3 июня 1940 года
AP
3 июня 1940 года немецкие самолеты совершили налет на Париж, сбросив около 1000 бомб с целью создать панику среди гражданского населения. 200 человек было убито и 600 ранено. Через несколько дней французы сдали свою столицу без боя, позволив Германии оккупировать 2/3 территории страны. Бомбардировка мирного Парижа произвела неизгладимое впечатление на русских эмигрантов. Некоторые из них откликнулись на увиденное значительными литературными работами.
stopCovid1
Бомбардировка французских городов
10 мая 1940 года силы вермахта перешли границы Бельгии и Нидерландов и вступили на территорию Франции, стремительно разгромив ее плохо подготовленную к большой войне армию. В книге экономиста Григория Попова «Поражения, которых могло не быть» отмечается, что французские генералы надеялись на повторение сценария Первой мировой войны, а потому не торопились с решительными действиями. Кроме того, французы допустили ошибку, отказавшись применять истребители для атак наземных целей в первые две недели кампании. Это имело для них крайне негативные последствия. Атаки на наземные цели немцев достигли пика только 5 июня 1940 года, когда было уже слишком поздно. «Запоздалый» налет французской морской авиации на Берлин в ночь с 7 на 8 июня не взывал среди высшего немецкого командования бурной реакции.
Сначала немцы бомбили Марсель. 1 июня 1940-го бомбардировщики Heinkel He 111 атаковали Старый город – портовый район.
При этом погибли 32 и получили ранения 60 жителей. В ночь с 20 на 21 июня на Марсель организовали налет уже итальянские самолеты. Жертвами этой бомбардировки стали до 144 человек. Также бомбежке подверглись Лион, Гренобль, Шас-сю-Рон.
А в понедельник, 3 июня первые бомбы упали на улицы Парижа. Когда в разгар рабочего дня 500 бомбардировщиков люфтваффе, разделенные на несколько групп, обрушили удар на окрестности города, на перехват вышли только 22 истребителя. В процессе к ним присоединилось еще несколько машин. В воздушных боях немцы потеряли 26 самолетов, французы – 17. Еще четыре разрушились при аварийной посадке.
Горожане в массе своей не ожидали нападения. Вой сирен вверг многих в шоковое состояние. Люди в панике прятались в подвалах. По городу носились пожарные машины. Те, кто смог оценить сложившуюся ситуацию, ночью покинули город.
На следующий день, 4 июня, вышло официальное заявление Третьего рейха. В нем, в частности, сообщалось: «Немецкая бомбардировка Парижа должна рассматриваться как военная операция в рамках международного права, и она полностью прокомментирована на разных языках, в особенности на английском и французском».
Печатный орган НСДАП Völkischer Beobachter рассказывал о бомбардировке Парижа с большим вдохновением. В одной из заметок приводился рассказ летчика люфтваффе.
«Под нами через редкие облака ясно виден большой город — Париж. Никто из нас никогда не забудет тот миг, когда бомбы наших самолетов покинули свои люки и с воем понеслись вниз. Снизу донесся шум: вспышка за вспышкой, взрыв за взрывом — все это в гигантском пространстве вражеского гнезда. Вспыхнул пожар от взрыва на большом нефтехранилище. Это работа самого командира, и теперь ее видно во всех углах этого Ле-Бурже. Появились звенья вражеских самолетов. Они стали охотиться за нами, как опасные шершни. Невероятный контраст с происходящим в небе составлял раскинувшийся внизу блистающий Париж, зубцы его замков, светлая лента Сены, Эйфелева башня, Елисейские Поля… Но мы знали, что все это лишь внешний блеск Парижа, а среди населения царит паника, подвалы и бомбоубежища содрогаются от взрывов наших бомб», — не скрывал удовлетворения немец.
Русская эмиграция – о трагедии Парижа
Свидетелями бомбардировки Парижа стали представители русской эмиграции. Крупный писатель Алексей Ремизов, один из наиболее ярких стилистов в русской литературе, и его жена Серафима были ранены осколками стекол: бомба попала в соседний дом. Ночь после бомбежки он описал в своем романе «В розовом блеске». 3 июня 1940 года Ремизов назвал «памятным днем для Парижа и роковым для Франции».
«Первые бомбы брошены были на нас, на нашу тихую, славную поэтическим именем rue Boileau, «L’Art poétique». Две бомбы ухнули в соседний № 9, стеной к стене с нашим, и одну садануло в покинутую клинику, теперь госпиталь, в здание, где ютились монашки — как раз против наших окон. Слепые, остервенелые осколки, изрешетив стену монашек, вскочили в парикмахерскую Жанины — и мигом зеркала в-бряс, и под брезгливый стон стекла они метнулись в сторону вверх и, надрываясь свистом, врезались, визжа, в выступ стены у окна, где нас застигла сирена.
Отбиваясь от осколков, мы в коридор, а в коридор уж сыпались стекла из другой противоположной комнаты.
А выйти на лестницу невозможно: дверь на ключ, а ключа нет, отбросило вихрем. Некуда было деваться, и вдруг, как в мышеловке, сузилось пространство, и много пронеслось — но грохотом глушило мысль и секло все слова и было одно чувство, взрыв чувств — ужас: этот крутящийся, взывающий вихрь и это белое, кипящее пламя сквозь кровь. Окровавленный, липкими пальцами вытаскиваю из головы и с лица осколки, и странно, ничего не больно, а Серафима Павловна за руку тащила меня сесть. И вдруг у нее подкосились ноги, точно кто ударил ее, и она опустилась на ящик с газетами, а я ощупью пошел в ванную под кран промыть глаза. И тут я понял, что меня ударило в левый висок и в бровь», — писал Ремизов, которому в тот момент было почти 63 года.
Философ Николай Бердяев, проживавший в столице Франции с 1924 года, отреагировал на вторжение нацистов статьей «Судьба Парижа». Текст пожилого эмигранта получился крайне эмоциональным: «Когда германцы подступили к Парижу и Париж лихорадочно готовился к защите, многие сердца на земле испытали жуткое волнение и беспокойство. Готовился удар нe только в сердце Франции, но и в сердце нового человечества. И от раны, нанесенной Парижу, кровью облилась бы не одна Франция, но и все культурное человечество. Париж – мировой город, мировой город новой Европы и всего нового европейского человечества».
Еще одним очевидцем событий был писатель Николай Рощин (настоящая фамилия Федоров). В Гражданскую войну он сражался с большевиками в рядах белой Добровольческой армии Антона Деникина, а для эмиграции сначала выбрал Югославию – пока не принял приглашение Ивана Бунина приехать в Париж. Во Франции Рощин пользовался покровительством великого коллеги и много писал о Первой мировой и Гражданской войнах, а также о тоске по вынужденно оставленной родной земле. В начале июня 1940 года он приступил к ведению своего знаменитого «Парижского дневника».
Нападение нацистской Германии произвело на бывшего белого офицера неизгладимое впечатление, заставив его вспомнить свой боевой опыт и вступить в Сопротивление. В 1944 году Рощин принял участие в августовском восстании в Париже, был награжден орденом Почетного легиона. После окончания Второй мировой писатель-военный получил советский паспорт и решил жить в СССР.
Прибыв из Франции на теплоходе «Россия», он писал Бунину: «Сбылся самый светлый, самый прекрасный мой эмигрантский сон. Пошел к Кремлю и расплакался».
В Москве Рощин выпустил цикл статей о русском церковном зодчестве, но надеждам реэмигранта на полную реализацию творческих планов не суждено было сбыться.
В свой парижский период Рощин сотрудничал в умеренно консервативной и очень популярной у русских эмигрантов газете «Возрождение». Для нее же писал литературный критик Юрий Мандельштам. 3 июня 1940 года газета праздновала 15-летие со дня выхода первого номера. Редакция в здании на Елисейских полях открылась вновь лишь в 1949-м, а автор большого количества материалов Мандельштам, хоть и пережил бомбежку, в марте 1942-го был арестован оккупантами как еврей и через полтора года погиб в филиале Освенцима.
Триумф Гитлера
За два дня до вступления нацистов в Париж, 12 июня, французские новостные агентства, передавая обстановку, еще не предвидели скорую капитуляцию страны: «Враг по-прежнему предпринимает большие усилия, чтобы быстро завершить свои планы. Немецкая авиация бомбит французские аэродромы и ведущие к Парижу транспортные коммуникации. Французская авиация, в свою очередь, совершает налеты на немецкие индустриальные центры и участвует в боях во Франции».
14 июня французы сдали Париж без боя. Немецкое командование объявило по радио о введении комендантского часа. После девяти часов вечера гасло уличное освещение. Город погружался в полный мрак. 22 июня 1940 года правительство премьера-коллаборациониста маршала Анри Петена согласилось с продиктованными Германией условиями капитуляции. Она была подписана через два дня. Согласно договору, почти 70% французской территории с Парижем попали под немецкую оккупацию. На остальных землях управление осуществлял коллаборационистский режим со столицей в Виши. Французская армия и флот подверглись разоружению и роспуску.
Адольф Гитлер прибыл в Париж 23 июня. Он с помпой проехал под огромным флагом со свастикой, вывешенным на Триумфальной арке.
Фюрер хотел вывезти в Германию все многочисленные произведения искусства. Когда он с триумфом вернулся в Берлин на спецпоезде «Америка», миллионы немцев восторженно приветствовали своего вождя. Немцы завоевали французскую столицу во второй раз за столетие: впервые это произошло в 1870 году.