Ассоциация общественных организаций ветеранов ВМФ
12 апреля 1970 года в Бискайском заливе затонула советская атомная подлодка К-8 (проект 627А). Трагедии предшествовал пожар, начавшийся одновременно в третьем и седьмом отсеках. Борьба команды за спасение АПЛ ни к чему не привела. Погибли 52 человека. Вместе с подлодкой затонули два заглушенных реактора и четыре ядерные торпеды. Это была первая крупная катастрофа в истории советского атомного флота.
stopCovid1
В апреле 1970 года в честь 100-летия со дня рождения Владимира Ленина проводились крупнейшие в истории советского ВМФ учения «Океан». В Северную Атлантику была направлена атомная подводная лодка (АПЛ) К-8, находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море. Командование осуществлял капитан второго ранга Всеволод Бессонов. На борту находились 125 моряков-подводников.
За почти 10 лет эксплуатации со значительными перерывами на ремонт с подлодкой случались различные происшествия. Так, осенью 1960 года, вскоре после принятия К-8 на вооружение, в Баренцевом море разорвалась труба контура охлаждения. Члены команды получили дозы радиации. Подобные аварии случились и в следующем году. Специалисты объясняли их несовершенством конструкции АПЛ первого поколения.
7 апреля 1970 года в море с надводных кораблей на К-8 был дополнительно принят запас продуктов и банок с веществом – регенератором кислорода.
Они были размещены в незащищенных местах. Одну из банок повредил разряд короткого замыкания. Как следствие, практически одновременно в двух отсеках управления АПЛ – на центральном посту и на посту управления ядерной энергетической установкой – возник сильный пожар. Это произошло в 22 часа 30 минут 8 апреля, на 51-е сутки автономного плавания на глубине 120 метров. Лодка находилась севернее Азорских островов.
В седьмом отсеке горели патроны регенерации. В результате пожара вышла из строя вся радиосвязь. После выгорания вводов кабелей в прочный корпус вода стала поступать внутрь. По причине возникновения дифферента началось стравливание воздуха из балластных цистерн при качке. Подводники во главе с Бессоновым пытались бороться за живучесть К-8. Несмотря на бушующее пламя вблизи пульта управления ядерной энергетической установкой, находившиеся в отсеке офицеры обеспечили полное глушение ядерных реакторов, предотвратив возможность развития радиационной катастрофы у берегов Западной Европы. Понимая, что пожар вскоре перекинется на пост ГЭУ, они наглухо задраили двери, зная, что наружу уже не выйдут.
«Наступило 9 апреля. На рассвете осмотрелись и подвели итоги страшной ночи. Подводная лодка с заглушенными реакторами и вспомогательными дизельгенераторами лежала в дрейфе. Две аварийных партии безрезультатно пытались восстановить передатчики. Ведь в центре по-прежнему ничего не знали о случившейся на лодке беде. Погода пока благоприятствовала, однако по кормовой надстройке иногда гуляла волна, а в районе седьмого отсека вился пар. Там продолжался пожар, и пламя жадно выедало переборочные сальники. В двух первых отсеках, пока не тронутых огнем, вповалку лежали и сидели измученные, полуотравленные люди.
Разумеется, два отсека вместить весь экипаж не могли, и потому часть личного состава устроили на мостике и верхней палубе.
Там же, в надстройке верхней палубы, разместили и шестнадцать мертвых тел. Еще четырнадцать оставались внутри прочного корпуса по отсекам», — рассказывал в своей книге «Катастрофы под водой. Гибель подводных лодок в эпоху холодной войны» контр-адмирал Николай Мормуль, в 1970 году — заместитель начальника технического управления Северного флота.
В 14 часов 15 минут на горизонте показалось судно. Команда К-8 дала сигнал бедствия в виде пяти красных ракет. Через некоторое время к подводной лодке приблизился канадский транспорт Clyv de ore. Не подавая никаких сигналов, он описал круг вокруг АПЛ и помощи не оказал. Как отмечал Мормуль со ссылкой на одного из членов команды, вскоре появились разведывательные самолеты НАТО, начавшие фотографировать беспомощную лодку в надводном положении.
В восьмом отсеке находились 20 человек. Их выводили через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке была смертельной. Самостоятельно выбраться смогли лишь четыре подводника. Спасти остальных не удалось. Всего в пожаре погибли 30 человек. Некоторые жертвовали жизнью, пытаясь помочь другим. Показателен пример врача Арсения Соловья, отдавшему свой дыхательный аппарат старшине Юрию Ильченко, которому он 5 апреля сделал полостную операцию по поводу аппендицита. Несмотря на возражения моряка, медик заявил: «Я обязан тебя спасти. Я тебя прооперировал и отвечаю за твою жизнь. А за меня не беспокойся, я знаю, что нужно делать». Соловей погиб от отравления угарным газом.
В документальной повести писателя-мариниста Владимира Шигина «Бискайский реквием» этот эпизод описан следующим образом:
«Дышать было уже нечем. Некоторое время Арсений Соловей еще пытался дышать через мокрый платок, но это почти не помогало.
Тогда он присел на койку в ногах у своего подопечного. Через несколько минут Ильченко почувствовал, как доктор повалился на бок и ткнулся ему головой в ноги».
Как отмечал старшина службы снабжения подлодки Анатолий Ткаченко, если бы Соловей остался жив, то мог бы оказать помощь другим подводникам, поскольку у некоторых еще прощупывался пульс. Помимо Ильченко, вылезти из девятого отсека и спастись смогли лишь двое. Находившийся с ними фельдшер Анатолий Блещенков также погиб.
В ночь с 10 на 11 апреля в район аварии прибыли три судна ВМФ СССР — «Саша Ковалев», «Комсомолец Литвы» и «Касимов». Из-за восьмибалльного шторма взять подводную лодку на буксир не удалось. Часть личного состава К-8 была переправлена на судно «Касимов». Еще раньше 43 подводника после аварийного всплытия АПЛ спасли моряки с болгарского теплохода «Авиор». На борту подлодки остались 22 человека во главе с командиром Бессоновым для продолжения борьбы за живучесть корабля. Их усилия оказались напрасными. 12 апреля 1970 года в 6 часов 13 минут в результате потери запаса плавучести и продольной остойчивости подводная лодка затонула на глубине 4680 метров в Бискайском заливе Атлантического океана. Таким образом, количество жертв увеличилось до 52 человек.
Писатель-маринист Николай Черкашин, основываясь на рассказах выживших подводников и участвовавших в спасательной операции моряков с надводных кораблей, писал следующее:
«В 6 часов 13 минут находящийся на вахте второй помощник капитана теплохода «Касимов» заметил взвившуюся в воздух красную ракету.
Судя по направлению, ее дали с лодки. Вслед за этим отметка от К-8 на экране локатора стала быстро меркнуть. Очень скоро исчезла и вовсе, а через минуту корпус «Касимова» вздрогнул от двух мощных ударов. Второй помощник капитана объявил тревогу и дал полный ход. Подводники, находившиеся на «Касимове», повскакивали со своих мест и выскочили на палубу. Прожекторы выхватывали из темноты на гребнях волны то хлеб в целлофановых пакетах, то пробку, то спасательный круг… Искать людей ночью в бушующем океане оказалось делом очень сложным. На рассвете матросы с баркаса увидели командира с разбитой головой, без признаков жизни. Попытка поднять тело на борт успехом не увенчалась и оно исчезло в пучине. Не удалось поднять и тело штурмана старшего лейтенанта Шмакова. Инженер капитан третьего ранга Рубеко также был мертв, хотя вода в этом районе океана была теплой».
Уже через час поименный список погибших был направлен в Москву. Капитану второго ранга Бессонову присвоили звание Героя Советского Союза. Погибших членов команды, независимо от званий и должностей, посмертно наградили орденами Красной Звезды. Эту же награду получили выжившие офицеры, в то время как матросы удостоились медалей Ушакова.