Прослушать новость
Остановить прослушивание
Depositphotos
Окситоцин вызывает не только привязанность, но и агрессию — все зависит от условий, в которых он вырабатывается, и характера, выяснили израильские ученые. Это ставит под вопрос восприятие окситоцина как «гормона любви» — скорее, он просто обостряет те или иные проявления социального поведения.
Пандемия заставила семейные пары проводить много времени вместе, и, если для одних это стало поводом освежить чувства, то других привело к ссорам и разводу. Дело может быть в окситоцине — как предполагают нейробиологи из израильского Института Вейцмана, он не только помогает формировать привязанность, но и приводит к агрессии. «Газета.Ru» ознакомилась с выводами исследования, опубликованного в журнале Neuron.
Окситоцин называют «гормоном любви, привязанности и нежности» — ряд исследований показывает, что он вызывает чувство удовлетворения, снижения тревоги и спокойствия рядом с партнером. Но большинство выводов основаны на исследованиях животных. Эксперименты на людях показывают довольно неоднозначные результаты.
Однако эксперименты на животных проводятся основном в лабораторных условиях, и сводятся к наблюдениям в контролируемой среде.
Это позволяет делать лишь приблизительные выводы о том, как нейромедиаторы работают вне смоделированных поведенческих экспериментов.
Чтобы выяснить это, команда специалистов создала экспериментальную установку для мышей, условия в которой были приближены к естественным. В отличие от обычных лабораторных мышей, здесь у животных была возможность исследовать различные объекты и взаимодействовать с ними. Активность мышей круглосуточно отслеживалась с помощью камер. Это не первая попытка создать для животных схожую с естественной среду, однако здесь ученые также использовали оптогенетику — метод, позволяющий активировать определенные нейроны с помощью света.
Ученые ввели в мозг мышам специальные белки, способствующие выработке окситоцина. С помощью специального устройства они активировали необходимые нейроны, повышая их чувствительность к окситоцину.
«Нашей основной целью было достичь наилучшего баланса, при котором мы можем держать животных в условиях, близких к естественным, при этом имея возможность изучать функции мозга», — отмечают авторы работы.
Обычно в экспериментальных установках животным не хватает стимулов, а измерения ведутся всего несколько минут, поясняют они. Здесь же у исследователей была возможность наблюдать за почти естественной социальной динамикой по несколько дней.
Изучение роли окситоцина стало своеобразным тест-драйвом новой системы. Считалось, что окситоцин играет важную роль в просоциальном поведении — по крайней мере, на это указывали выводы большинства более ранних исследований. Однако часть предыдущих экспериментов показала довольно противоречивые результаты, поэтому гипотеза оказалась следующей — окситоцин, вероятно, усиливает восприятие социальных сигналов, а будет ли поведение животного просоциальным или антисоциальным, зависит от его характера и окружающих условий.
В качестве контрольной группы ученые использовали мышей, находившихся в обычных лабораторных условиях, без дополнительных стимулов и возможности исследовать какие-либо предметы.
В полуестественной среде, когда восприимчивость к окситоцину повышалась, мыши сначала проявляли интерес друг другу, но вскоре он сменялся раздражением и агрессией. Однако в лабораторных условиях агрессия, наоборот, снижалась.
«В естественной среде мы бы увидели воинственное поведение, потому что животным нужно бороться за территорию и пищу, — отмечают исследователи. — То есть, социальные условия благоприятствуют конкуренции и агрессии. Но в лабораторных условиях иная социальная обстановка, и окситоцин дает другой эффект».
Если «гормон любви» — на самом деле «гормон социального поведения», то что это значит для его фармацевтического применения? Хотя окситоцин предлагается использовать при терапии аутизма и некоторых других расстройств, возможно, он оказывает совсем не тот эффект, на который рассчитывают врачи.
«Как показали предыдущие эксперименты, окситоцин участвует в таких аспектах социального поведения, как зрительный контакт или ощущение близости, — говорит Ноа Эрен, одна из авторов исследования. —
Но наша работа показывает, что он не приводит к безусловному улучшению коммуникабельности. Его воздействие зависит как от контекста, так и от личности».
Это означает, что для терапевтического применения окситоцина требуется изучить гораздо больше нюансов, поясняет Эрен. Для начала нужно разобраться, как он на самом деле работает в естественной среде у животных. И только потом пытаться делать выводы о людях.