Эксклюзив
Кадр из фильма «Никто» (2021)
Кадр из фильма «Никто» (2021)
Allen Fraser/Universal Pictures
Компания Universal Pictures выпустила трейлер фильма «Никто» Ильи Найшуллера, известного по боевику «Хардкор» и клипам группы «Ленинград». Российская премьера экшен-триллера с Бобом Оденкерком состоится 25 февраля. В интервью «Газете.Ru» Найшуллер рассказал об отличии нового проекта от предыдущих, работе с русскими в голливудских фильмах и сотрудничестве с группой «Ленинград».
— Краткое описание «Никто» мы могли прочесть в сети, но хочется услышать его из уст режиссера. О чем этот фильм?
— Это фильм о мужчине с мрачным прошлым, который подумал, что хочет жить как нормальный человек, и решил стать этим «никем». Спустя длительное время, когда персонаж Боба Оденкерка уже обзавелся семьей, его «внутренний зверь» лезет наружу. У всех есть какие-то слабости — у него это тяга к экшену, которая может привести как к мрачным, так и к веселым моментам. Я рассматриваю это как экшен-аллегорию алкоголика: человек не пьет, но все время видит перед собой бутылки, и в какой-то момент оказывается в баре, когда не нужно было.
— Под «никем» вы подразумеваете людей, которые не рискуют делать то, что действительно хотят?
— Да, для него это никто. Этот человек не знает, что такое нормальный мир и спокойная жизнь — он перестарался в своей корректировке и остается несчастным. При этом он думает, что, наверное, так все живут. Он не знает, что необязательно иметь плохие отношения с женой и работать на скучной работе, где нет каких-то потенциальных просветов. Он живет и думает: «Ну, наверное, если я не Джеймс Бонд, то я вот такой». И так все. При этом не надо быть Джеймсом Бондом, чтобы иметь шикарную интересную жизнь — и не важно, кем ты работаешь.
— В этом и есть месседж фильма?
— Я думаю, что каждый зритель сделает свой вывод — где-то он будет совпадать с тем, что я закладывал, а где-то не будет. Поэтому я предпочитаю не настраивать человека на месседж.
Кадр из фильма «Никто» (2021)
Кадр из фильма «Никто» (2021)
Allen Fraser/Universal Pictures
— Если основой «Хардкора» была погоня с комедийными моментами, то «Никто» — это больше драматичная история?
— Важно понимать, что это экшен-триллер с крепкой тематикой, который можно смотреть, как «Джона Уика»: убили собаку — пошел мстить. Но если Джон Уик не хотел возвращаться к спокойной жизни, то здесь герой мечтает, чтобы у него был повод вернуться. И это принципиальная разница. В «Никто» есть все, за что мы любим экшн-триллеры — классный экшн, шикарные артисты, кровь, насилие, но при этом здесь все поддерживается драматическим стержнем.
— В этом фильме так же много крови, как и в ваших предыдущих проектах?
— Это студийное американское кино, поэтому нет. Я наигрался с кровью в «Хардкоре». Черепа, челюсти оторванные — это все для меня было забавно и весело. Но если «Хардкор» был фильмом-шуткой и никогда не претендовал ни на что большее, то «Никто» — это классическое кино, специально снятое очень консервативно. Мне хочется верить, что «Никто» берет тем, что это история про человека, сыгранная, как мне кажется, гениальным артистом, вокруг которого также собрались очень крепкие актеры.
— Какие задачи вы ставили при работе над проектом?
— Я снимал «Хардкор» для 15-летнего себя, который был бы в шоке от увиденного. И здесь я справился с этой задачей. А «Никто» я снимал уже для взрослого Ильи, который интересуется чем-то большим, чем взрывы, драки и так далее. Мой отец очень любит смотреть фильмы — мы постоянно ходили с ним в кино, и в последние годы стало намного меньше картин, на которые я могу с ним пойти. Я имею в виду классные крепкие фильмы, где люди не летают и не борются с пришельцами. Что касается «Никто», я уверен, что пойду смотреть его с папой, и он кайфанет от интеллигентного взрослого подхода.
— Фишкой «Хардкора» была съемка от первого лица. Зрителям стоит ждать каких-то необычных операторских приемов в «Никто»?
— Здесь нет выпендрежа технологиями — есть только классно снятый хороший сюжет и отличные артисты. Я давно хотел такое снять. В принципе, если бы не «Хардкор», я бы уже такое и снимал. Работая над «Хардкором», я понимал, что стану известным как «экшен-чувак», и подумал: «Ну ладно, ничего страшного — лучше быть известным так, чем обо мне не узнают совсем, и ничего постыдного в этом нет». Но я всегда хотел сделать кино, где настоящие люди сталкиваются со сложностями — и, желательно, в жанре, где есть пистолеты и насилие. Мне нравится драма, но драма с оружием мне нравится больше — ставки выше. Как режиссера меня всегда тянуло показывать конфликт не только на словах, но и в физических действиях.
Кадр из фильма «Никто» (2021)
Кадр из фильма «Никто» (2021)
Allen Fraser/Universal Pictures
— Кто и когда обратился к вам с предложением о работе над фильмом?
— Это проект, который изначально вышел из головы Боба — у него был случай из жизни, благодаря которому он решил сыграть такого человека. Я присоединился к фильму летом 2018-го за год до съемок. Мы долго переписывали сценарий, обсуждали его и уже имели список тех, кого мы представляли на главных ролях. И все было логично. Когда пришло время съемок и остался буквально один месяц подготовки, мы отошли от нашего плана и собрали новый актерский состав. И я очень доволен этим волевым решением, благодаря которому мы отошли от ожидаемых образов и собрали более интересную комбинацию. Не буду раскрывать связи между персонажами артистов, но скажу только, что этот выбор заставляет меня улыбаться.
— Расскажите о работе с русскими актерами. Почему в «Никто» их меньше, чем в «Хардкоре»?
— Потому что «Никто» — это американский фильм, который снимался в заснеженной Канаде, а съемки «Хардкора» проходили в России. В нашем фильме Алексей Серебряков играет злодея. Для меня было важно, чтобы русских героев играли именно русские артисты. Я очень горжусь тем, что в фильме они разговаривают между собой на русском, и нет этой игры с нашим ярко выраженным акцентом в речи на английском. Если уж я делаю русских злодеев, пусть они будут классными, чтобы в России не подумали, что Илья сделал карикатуру на свой народ. Просто я живу здесь и хочу жить здесь. Поэтому для меня важно показывать русских с уважением, а не так, что выпил водки и пошел всех громить. Когда мы обсуждали вариант использования балалайки, я сказал: «Ребят. Балалайки и медведи — это та грань, которую я не перейду».
— Какая была атмосфера на съемочной площадке с интернациональной командой?
— Большая часть съемочной группы были канадцы. Да, у нас французско-польский канадец-оператор, художник-постановщик — бразилец, продюсеры — американцы, некоторые артисты и каскадеры из Америки. Но большая часть съемочной группы — 100 человек — местные ребята из канадского городка Виннипег с населением 800 тысяч. И я должен сказать, что такой дружественной атмосферы я еще нигде не встречал. Я не хочу сказать, что в Москве у нас была какая-то паника — отличная съемочная группа, все очень талантливые. Но там как-то совсем все было идеально, это какой-то эталон. Я вернулся оттуда и подумал, что хочу так работать всегда. В последние несколько месяцев я снимал рекламу и старался, чтобы все было позитивно, никто не поднимал голос.
— Чем отличается работа с русскими актерами и иностранцами?
— В Москве мне проще — я снимаю здесь уже давно, знаю всех хороших артистов, собираю команду и получается классная тусовка. Там, чтобы сделать такую тусовку, мне понадобилось недели две. На западе режиссер — царь-бог, даже более, чем я ожидал. Мне было некомфортно. Две недели я пытался разрядить атмосферу своими дурацкими шутками, чтобы они поняли, что меня можно называть не «сэр», а просто Илья. Когда я пробил этот барьер, работать стало веселее — мы смеялись, рассказывали друг другу шутки. И так было позитивно, но стало еще позитивнее. Я дико доволен опытом и тем, что продюсеры, которые сняли намного больше картин, чем я, сказали, что это был кайф. Конечно, нет простых фильмов — все сложные. Но за четыре месяца работы у нас не было ни одного открытого конфликта, никто ни разу не сорвался на кого-то — так и должно быть. Мы спорили, но в споре рождается правда. Мы делали это с уважением.
— Вы успели отснять фильм до пандемии или пришлось как-то выкручиваться?
— Мы закончили снимать ровно год назад — 4 декабря. Через пару месяцев началась пандемия, я вернулся в Москву, премьера перенеслась с августа на февраль. В июне я вернулся в Штаты и продолжил работу. Как бы ужасно ни звучало, из-за пандемии условия подготовки фильма стали лучше. В данном контексте нам очень повезло: из-за переноса «Форсажа» мы получили команду лучших звукорежиссеров в мире, которые с ним работали. Два месяца мы всемером сидели в самой большой студии в Universal, когда там не было ни души — просто перекати поле, все остальные работали из дома.
Во время съёмок фильма «Никто» (2021)
Во время съёмок фильма «Никто» (2021)
Allen Fraser/Universal Pictures
— Как происходит ваше взаимодействие с Голливудом?
— Мне очень повезло с агентом — в 2013 году я подписал контракт с Майком Симпсоном, когда выпустил только один клип. Мне показалось очень смешным, что в меня так поверили, отталкиваясь от интересной, но не какой-то гениальной работы. У него очень мало клиентов, в районе десяти, но список фантастический: это Тарантино, ребята, которые делали «Южный парк», Тим Бертон и другие. Если студия или продюсер хотят, чтобы я рассмотрел их предложение, они звонят агенту, а он связывается со мной. Там все очень строго — это в России мне присылают по сто сценариев в неделю во «Вконтакте», а в Штатах все обязательно проходит через почту и агента, чтобы, не дай бог, никто ничего не украл. Если сценарий мне интересен, мы обсуждаем дальнейшее сотрудничество.
— Чем вы объясняете отказы от работы над российскими проектами?
— Я всегда очень благодарен людям за то, что обо мне думают и что-то предлагают. Если есть время и возможность, я читаю, даю какие-то свои комментарии и говорю, что сейчас я не могу этим заниматься, но желаю им удачи.
— Если поступит какое-то стоящее предложение, вы согласитесь работать в России?
— У меня была такая история: я начал делать «Карамору» с Данилой Козловским и ТВ3. Но я сказал сразу: если поступит предложение о съемке американского проекта, я буду вынужден его взять, потому что жду «ту самую» важную для меня работу. В итоге так и получилось. Мы договорились, что Данила все снимет. Я изначально верил в эту историю и знал, что сделаю ее хорошо, но сердце и ум говорили мне: «Надо снимать на весь мир». Мы сделали фильм со студией Universal: понятно, что они знают, как продавать, у них есть своя сеть по всему миру. Было бы неправильно отказаться от того, к чему я все время шел.
— Сейчас мир захватывают сериалы на стримингах. Вы думали поработать в этом направлении?
— Да, пару лет назад мы закончили сценарий сезона — он лежит и ждет своего часа. Надеюсь на скорейшую возможность его реализовать. Это большой интернациональный проект: десять серий, законченная шпионская история, которая длится 20 лет. Ее нужно делать с большим бюджетом и большими артистами — такое надо заслужить. Мне агент давно говорил: «Илья, принцип такой: у каждого режиссера кроме тех, которые все пишут сами и делают только свое, всегда есть два-три проекта на очереди. Один из них запускается, остальные ждут». Пока я занимаюсь «Никто», другие три сценария, которые я уже закончил, ждут своего часа.
— Раньше вы часто сотрудничали с Сергеем Шнуровым — снимали его клипы «Кольщик», «Цой», «Вояж», также он появлялся в «Хардкоре». Планируете снова поработать вместе?
— В планах нет ничего конкретного, но если Сергей позовет меня снимать, и у меня будет время, пойду с большим удовольствием. Я очень уважаю Шнурова и дико благодарен ему за те проекты, которые он мне доверил. Это же не просто дать деньги и отправлять что-то делать — тут ставка на то, что это лицо артиста, и все должно быть хорошо. Было неожиданно услышать от Оденкерка: «Ты знаешь, мне понравилась картинка, которую вы сделали в «Вояже». То есть, клипы «Ленинграда» смотрят по всему миру. И это круто, что можно делать такие маленькие «забеги» (потому что кино — это «марафон»), пробовать какие-то интересные вещи, зарабатывать деньги и иметь гарантию того, что это будут смотреть. На самом деле, это просто мечта режиссера. Мне очень повезло.